Экспедиция команды RATT к линии Мак Махона

Мы с Юриком дежурные. Проснулись в 5.30, в лагере уже сидел синий мальчик. Втроем разожгли костер, сготовили еду. Проснулись Андрей Николаевич и Дима, взялись за кат. В шесть лагерь уже кишел детьми, детьми с детьми за спиной, было и несколько взрослых. Все они создавали невообразимый кавардак, среди которого возвышался невозмутимый Андрей Николаевич с бычком в зубах. Удивительно, но ни дети, ни взрослые не трогали вещи, не дергали нас за одежду и не лезли в палатки. При всей простоте своей жизни и огромном любопытстве, которому подвержены все от мала до велика, это удивительно деликатные и открытые люди. Совершенно невозможно поверить, что тибетцы, которые знают тагинов как лопа, до сих пор, и на протяжении веков, боятся их. Боятся их отравленных стрел, а также того, что лопа воруют их женщин.

Больше всего мне тагины напомнили армян, живущих вдоль Воротана. Когда ты ступил на их землю, кажется, что ты вошел в их дом и был принят как гость. К земле своей и те и другие относятся, как к большому дому. Ходят в тапочках, каждая дырка под камнем – ящичек, каждый камень – стульчик. И земля отвечает им взаимностью. На каждом шагу бьют кристальные ключи, деревья и травы растут почти все вкусные и полезные.

После завтрака загидровались и понесли катамараны наверх, к месту старта. Сначала несли мы, потом отошли - катамаран все равно двигался по дороге. Как жук, увлекаемый муравьями. Это мелкие детки облепили катер снизу и тащили. Правда, быстро выдохлись. К реке четверку спускали на чалке. Когда спустили, наверху показалась двойка и стартовали практически одновременно. Весь сплавной день, часа четыре, притирались к реке и друг к другу. Река мощная, но пока многое прощает. Вода уже почти чистая, из серой стала зеленоватой. Прошли несколько порогов пятой категории. В самом сложном двойку вывалило на берег, Андрей Николаевич красиво выбросился на раму. Вышли на ровном киле. Прошли только два километра. Двойка ходит опасно, им нужно срабатываться. За день прошли только 2 км. Двойка пока ходит опасно, им нужно срабатываться.

Когда переодевались в береговую одежду, опять прибежала толпа во главе крохотным старичком. Через англоговорящего парнишку старичок объяснил, что мы как боги. Боги давным-давно сошли с гор и спустились к реке. А вот теперь мы. Надо спросить Хубера, что это за боги такие.

Под моросящим дождичком стали готовить еду. Серега с местной провожатой ушел за ромом. Вернулся довольный, сказал, что уже трое предлагали переспать с ним. Принес полтора литра браги и отрез сахарного тростника. Отличная штука. Высасываешь мякоть - будто мед пьешь. За ужином количество браги стало стремительно уменьшаться. В разгар праздника пришла одна из серегиных дам и принесла жбанчик горячего риса. Выпили за чудесных местных людей и легли спать под вызвездившимся небом.

Проснулись. Позавтракали. Настроились на боевой лад. Вышли. Андрей Николаевич долго копался с дополнительными наплывами на корму двойки. Четверка в это время прошла несложный участок и остановилась вблизи бамбукового моста через Субансири. Юрик сходил на разведку по дороге и сказал, что смотреть нечего. Пошли. Смотреть было что. Мощнейшие валы и бочки, навалы на огромные камни. Река удивительным образом отличается при просмотре с берега и при прохождении. Странно, вроде не один год ходим. С большим трудом зачалились на струе. Пятьдесят метров не доехали до мощного порога шестой категории. Этот и с берега смотрится. Двойка от прохождения участка отказалась. Четверка обнесла 50 метров, где река протискивается в щель, и стартовала ниже. Уклон увеличился, валы и бочки стали жестче. Ходили короткими участками с принудительными чалками. Дошли до лагеря. Все в недоумении - неширокая речка таит в себе какую-то нереальную мощь. Ниже лагеря дорога уходит от реки - нужно завтра сходить в далекую разведку, оценить, куда мы сможем дойти за день.

Я, Юра и Андрей Николаевич встали с рассветом и пошли разведывать реку. Зашли за поворот и увидели с высоты метров сто прорыв Субансири. Уклон очень велик, сливы и бочки с дороги выглядят очень опасными, идут непрерывно больше километра. Дальше уклон уменьшается, но все же больше того, что у нас был вчера. Вода белая. Берега - склоны 70-90 градусов, заросшие джунглями. На пяти километрах нашли только одно потенциальное место спуска к воде - по притоку. Уклон - градусов 45, требуется прорубаться сквозь джунгли двести метров. Вернулись в лагерь задумчивыми.

Парнишка, который приходил к нам каждый день и мог говорить по-английски, оказался учителем школы в Ораке. На вид ему лет 18, но по паспорту 30, и у него трое детей. Наверное, райский климат сказывается. Он живет в бамбуковом доме на сваях, как и все остальные. Утром он отвел нас в деревянный сарай европейской конструкции, который оказался резиденцией местных гидрологов. Прямо напротив Орака - гидропункт, где ежедневно меряют расход, скорость течения и глубину реки. Гидрологи по нашей просьбе извлекли из окованного железом сундука свои дневники наблюдений, и мы узнали удивительные вещи. Наша маленькая речка имеет в среднем четыре метра глубины и несёт в себе чертову прорву воды. Расход "на вчера" - сто кубов. Вот откуда взялась вся эта нереальная мощь воды! Сегодня утром на прогоне двойки через спокойный участок двойка встала "на свечу", некоторое время плясала лезгинку, и вышла только благодаря тому, что Андрей Николаевич решил перестраховаться и навязал два надутых рюкзака на кормовые наплывы. С берега бочка, в которой залипла двойка, смотрелась более, чем скромно. Далее, за два дня до начала нашего сплава в речке летело 200 кубов. И при этом уровень был выше только на пять сантиметров. Соответственно, скорость течения больше в два раза. Гидрологи объясняют это большой глубиной реки. У Субансири, оказывается, богатая внутренняя жизнь, которую не видно с берега. Привычные обливные камни в русле оказываются вершинами колоссальных глыб. Опасная, непредсказуемая река. Журнал гидрологов свидетельствует, что иногда расход за сутки вырастает в два-три раза, при этом уровень воды почти не меняется.

Вытащили оба ката на дорогу рядом с лагерем, пошли разведывать спуск к воде по притоку после прорыва. Юра и Андрей Николаевич пошли первыми, мы с Димой и Глебом вышли позже. В предполагаемом месте спуска Юру и Андрея не встретили, стали сами спускаться через джунгли к реке. Быстро поняли, почему здесь даже малые дети ходят с мачете на поясе. Несколько шагов от дороги, и мы в сумрачной паутине лиан, на которой повешены заживо умирающие деревья. Тут и там уходят вверх гладкие полированные колонны банановых деревьев, 4-5-метровые листья которых полностью блокируют от солнца нижний ярус джунглей. Под ногами хрустит толстый ковер гниющей органики, а под ним - 45 градусный склон из огромных валунов. Пикантной изюминкой являются тонконогие пушистые насекомые, размером с шарик для настольного тенниса, норовящие залететь в горло при вдохе. И потом долго сплевываешь ножки, крылышки и все остальное.

Состоялось наше первое знакомство с джунглями Аруначала, по которым мы пойдем после сплава до самой Брахмапутры. До реки мы так и не спустились - ручей, вдоль которого мы шли, последние 10 метров падал водопадом в Субансири. А та по-прежнему неслась бешеным белым потоком. Обратную дорогу в джунглях нашли с трудом. Тропа, которую мы пробили, странным образом затянулась. В лагерь вернулись в сумерках. Юры и Андрея Николаевича еще не было. Они вернулись ночью и были невеселы. Просмотрели около 10 километров реки - жесткая вода без спокойных участков. Дошли до щек, в которых ревет мощный порог. К реке на всем промежутке один спуск, ведущий к паучьему мостику через Субансири. Решение о дальнейшем прохождении будем принимать завтра утром.

Вечером в лагерь снова пришел учитель. Он пешком исходил все джунгли до Дапориджо и, как оказалось, знал реку очень хорошо. Вот что он рассказал. От Лимекинга до Мыденалы никто не живет и выйти от реки на дорогу невозможно. На этом участке есть несколько щек - река течет в вертикальных стенках, просмотр невозможен. Уклон, судя по карте и Google Earth, тот же, что и выше. Учитель напирал на то, что желает блага всем живым существам и нам в том числе - известная буддийская формулировка. Однако, он не буддист. Он верит в Доньи и Поло - Солнце и Луну. Доньи Поло - религия дикарей-лопа, которые еще в 1956 году грабили и убивали тибетских паломников. Я спросил его об этом и оказалось, что за последние 50 лет Доньи Поло сильно изменилась, фактически приняла основные положения буддизма. Это чудо какое-то - за 50 лет тагины из кровожадных упырей, которыми тибетцы до сих пор пугают детей, превратились в самых милых и открытых людей, которые только бывают! Луки и стрелы еще используются стариками на охоте, завтра учитель покажет нам один из них. Тагины на протяжении веков делали чрезвычайно эффективный яд и мазали им наконечники стрел. Учитель сказал, что яды уже никто не использует, но он может показать в горах траву аму, из корня которой он делается. Интересно, что для приготовления яда можно брать только ту траву, над которой ночью возникают языки пламени. Мандрагора, да и только!

Учитель рассказывал много и интересно, на целую книгу хватило бы. Уже глубокой ночью он снова стал говорить, что опасается за нас, особенно за двойку. Потому что двойка боится реки. Андрей Николаевич на этом месте внезапно начал понимать по-английски, вскочил в страшном гневе и заявил учителю, что готов покатать его на двойке в любом месте, в котором тому заблагорассудится. Чтобы избежать немедленного международного конфликта, учителя проводили спать, успокоили Андрея Николаевича и легли спать сами.

Проснулись, посмотрели друг на друга, и поняли - этот участок реки нам не по зубам. Объема у наших судов недостаточно, чтобы безаварийно ходить по такой мощной воде. А авария здесь – однозначно криминал. Пошли снимать на видео начало прорыва. Смертельно красиво. На первых трех-четырех километрах река теряет 200 метров. Вернулись в лагерь, застали идиллическую картину: учитель бреет налысо Андрея Николаевича. Так был восстановлен мир между тагинами и русскими. Учитель принес лук и стрелы. Совсем легкая стрелка летит ровно и далеко. Тетива натягивается специальным бамбуковым колечком. Простое и эффективное оружие, особенно если наконечник смазан ядом аму.

Солнце жарило страшно. Поймали знакомый шаттл-грузовик, доехали до обваленной дороги. Ехали в кузове с местными девушками, орали русские песни, наплевав на местный закон, по которому за распевание песен девушкам - от двух до пяти лет тюрьмы. К вечеру добрались до Лимекинга на военном грузовике. Майор снова не снизошел до аудиенции. В Лимекинге нас ждали Туки, Раджу и только один джип. До Мыденалы - 25 км по дороге, 12 км по реке. Решили выехать завтра рано утром. Заночевали в бамбуковом доме на ножках. Забавное ощущение - под ногами прогибается бамбуковый пол-циновка, в щели которого виден склон - шестью метрами ниже. Участок пола метр на метр вымазан глиной, на нем расположен очаг. Топится дом по-черному, дым просто просачивается сквозь крышу из пальмовых листьев. Над очагом повешены рамы, на которых сушатся дрова. Тагины - великие минималисты. В доме нет почти никаких вещей, только кухонная утварь. При этом размеры дома - 6 на 6 метров и больше. Нам сготовили свинину на углях, сварили яйца и картошку. Поели почти как дома.

Завтрак в отеле длился бесконечно. Кухня просыпалась с трудом и немыслимо долго готовила яичницу и чай. Все это время мы перезванивались с Дую Тамо. Он все переносил время своего появления в отеле, и в конце концов заявил, что занят, и деньги нам вернет после согласования по е-мейл. Mr. Дую поступал некрасиво. Это требовало от нас решительных действий.

Загонять Mr. Дую начали с двух сторон. Я, Махмуд и Юра отправились в министерство туризма, а остальные в гости к Дую, в его белокаменный особняк. Расположились там на диванах перед телевизором, ноги на стол, и объяснили домочадцам Дую, что собираются пожить недельку в этом прекрасном доме. А чтобы те не подумали, что намерения у нас не серьезные, требовали то чай, то воду, то пепельницы, то Дую Тамо для расправы. Для проведения переговоров туда был очень скоро прислан парламентер – англоговорящий родственник Дую, которому Глеб доходчиво объяснил, что мошенник не расплатится с нами, даже если пустит все свое состояние с молотка. Родственник в ужасе ретировался.

В это время в министерстве мы, не стесняясь в выражениях, расписывали возникшие по вине Mr. Дую проблемы. Главный турист Аруначала моментально вошел в положение и выделил на поиски Дую здорового детину. Так мы и сидели, каждый на своем посту, пока около трех дня в министерстве не возник долгожданный Mr. Дую. Цвета он был нездорового, а руки у него тряслись так, что железные замочки на портфеле, который он прижимал к груди, часто позвякивали. Он обреченно присел на стульчик в углу и стал смотреть в пол. Начальник департамента туризма грозно посмотрел на него поверх очков, затем встал и вышел по каким-то делам. Mr. Дую подскочил как ужаленный, вывалил перед нами на стол гору рупий и предложил расстаться друзьями. Затем еще быстрее запихал деньги обратно в портфель и снова сел. Затем вскочил опять, засеменил к двери и исчез. Секунд 30 понадобилось нам, чтобы прийти в себя от этой стремительности главного героя, и я выскочил следом за ним. Выловил его уже на выходе с территории министерства, аккуратно развернул на 180 градусов и стал нежно подпихивать по обратной траектории. На каждом третьем шаге Mr. Дую выдавал приглушенный возглас: «Don’t touch my body».

Дальше все было хорошо. В присутствии начальника мистер Дую вернул нам деньги за пешку, начальник пообещал, что лишит агентство Дую лицензии, и в виде исключения сделает нам пермиты. В отель вернулись уже с заветной бумагой. Больше в Итанагаре делать было нечего, и основная часть водной команды последним автобусом выехала в Гуахати. Андрей Николаевич садился в автобус в большом огорчении. Из той половины его двойки, которую удалось спасти, исчезли все трубы рамы. Которые нашлись немедленно после отъезда автобуса. Вот так и наша жизнь: то секам, а то пал. Пронести двухметровые трубы через 150 километров джунглей был бы поступок, достойный быть вырезанным в камне золотыми буквами. Тщеславия у нас оказалось недостаточно, и трубы оставили отелю - может, водопровод починят.

Долго не удавалось найти машину для выезда в Дапориджо, никто не хотел ехать в ночь. Наконец, нашелся один водитель, и очень примечательный. Лет пятидесяти, без передних зубов, со странно горящими глазами. Он очень напомнил мне тибетского водителя Карлсона, который в 2003 году помог нам пробраться в Лхасу и обойти все посты. Этого назвали также – Карлсон. Он гнал свой Тата Сумо ровно в два раза быстрее, чем "Air India" Раджу. Секрет скорости был прост - Карлсон считал, что дорога вся ровная. Поэтому бросало нас, как в стиральной машине, но ради выигрыша времени стоило потерпеть. В дороге Карсон ничего не ел, но регулярно заезжал к своим знакомым стремного вида, которые готовили для него местный наркотик «пан» и наливали нам чаю. С каждым разом глаза Карлсона открывались все шире, а взгляд сверлил дорогу все яростнее. Казалось, и нет впереди никакой дороги, а этот индийский герой-бог создает её своим горящим взором. Удивительно, как он был сосредоточен. Пока машина не останавливалась, он совершенно не реагировал ни на что, кроме дороги. Можно было обращаться к нему, трогать его - без ответной реакции. В его божественной, извергающей громы колеснице мы попытались заснуть.